Писарев Дмитрий Иванович [2(14).10.1840, с. Знаменское, ныне Липецкой области, — 4(16).7.1868, Дуббельн, ныне часть г. Юрмала Латвийской ССР, похоронен в Петербурге], русский публицист и литературный критик, философ-материалист, революционный демократ. Родился в дворянской семье. Окончил историко-филологический факультет Петербургского университета (1861). В 1859 вёл библиографический отдел в журнале "Рассвет"; в 1861—66 ведущий критик и идейный руководитель журнала "Русское слово". За нелегальную статью, содержавшую призыв к свержению самодержавия, с июля 1862 по ноябрь 1866 отбывал заключение в Петропавловской крепости, где написал более половины своих сочинений. В 1867—68 сотрудничал в журнале "Дело" и "Отечественные записки".
Мировоззрение П. складывалось в обстановке революционной ситуации 1859—61, расцвет его творчества совпал с годами реакции. Разделяя политическую программу и многие теоретические установки Н. Г. Чернышевского, П. по иному решал некоторые вопросы. В 1861—62 он развивал преимущественно критическую сторону революционной идеологии (отрицание существующего строя, острая критика деспотизма, крепостничества и либерализма, ниспровержение авторитетов и др.). С 1863 выступил с положительной программой, отразившей поиски новых путей демократического движения в условиях крушения надежд на немедленную народную революцию.
В философии П. был сторонником естественнонаучного материализма. Он боролся против идеализма и религии, которую считал "... вредным тормозом умственного и общественного движения..." (Полн. собр. соч., т. 5, СПБ, 1904, с. 359). П. призывал проверять все теории и авторитеты критикой, требовал самостоятельности мышления. Отвергая философскую диалектику, когда она "... уходит в область слов...", он выражал готовность пользоваться ею "... как орудием борьбы..." (Соч., т. 1, М., 1955, с. 302). П. ратовал за философию, которая "... двигала массы... разбивала дряхлые кумиры и расшатывала устарелые формы гражданской и общественной жизни" (там же, с. 126).
Социологические взгляды П. были одной из ранних попыток распространить материализм на понимание общественных явлений. "Внутренней стороной истории" (там же, т. 3, 1956, с. 120) он считал экономическую деятельность, единственный источник богатства человечества видел в труде, а причину всех социальных бедствий — в "элементе присвоения" (см. там же, т. 2, 1955, с. 284). Решающую роль в истории П. отводил людям физического труда, народным массам. Но в полной мере эту роль народ, задавленный гнётом материальных забот и лишений, мог выполнять лишь в эпохи революций, результаты которых до сих пор не соответствовали затраченной энергии. Сравнивая революции с "вынужденным убийством" (см. там же, т. 4, 1956, с. 288), П. признавал их закономерность и необходимость; возвращение старого порядка станет невозможным, если революция "... проложила себе дорогу в мир материальных интересов..." и "... переделала по своему весь строй экономических отношений..." (Избранные произведения, 1968, с. 216). Смысл исторического прогресса П. видел в последовательном освобождении трудящихся от различных форм эксплуатации и постепенном пробуждении самостоятельности народа. Он признавал закономерность смены феодализма капитализмом, неизбежность падения "тиранического господства капитала" и наступления социализма — "... новой эры справедливости, физического здоровья и материального благосостояния" (Соч., т. 2, с. 308, 270).
Социалистические идеалы П., ярко выраженные уже в 1862 ("Пчёлы"), получили своё обоснование и развитие в 1863—67 ("Очерки из истории труда", "Исторические идеи Огюста Конта", "Генрих Гейне" и др.). Утопический социализм П. не был народническим. П. не возлагал надежд на крестьянскую общину, а полагал, что по примеру западноевропейских стран Россия пройдёт капиталистическую стадию развития. П. принимал только критическую сторону учений утопических социалистов и призывал к созданию новой общественной науки, в сближении которой с революционной самодеятельностью масс видел "... единственную возможность будущего обновления" (там же, т. 4, с. 212). Утверждая, что революция совершается народом по "внутренней потребности" (см. там же, т. 2, с. 68), П. считал невозможным вызвать её искусственно и не видел предпосылок для её скорого возникновения. Социологическая "теория реализма разработанная П. в 1863—65 ("Цветы невинного юмора", "Мотивы русской драмы", "Реалисты", "Посмотрим!" и др.), явилась попыткой создать программу достижения социализма "независимо от исторических событий" (см. там же, т. 3, с. 126). П. объяснял поражение "революционеров 1861 года" забитостью народа, непониманием им собственных интересов. "Побудительные причины" для роста народного самосознания возникнут в ходе экономического развития, руководство которым должны взять в свои руки "мыслящие реалисты" (социалисты). "Главное дело" — вопрос о народном труде - подвинется широким распространением рабочих ассоциаций. В этом П. видел заранее заготовленные материалы для разрешения рабочего вопросы, который неминуемо возникнет в России в будущем. П. выдвинул принцип "экономии умственных сил", который требовал сосредоточить все усилия мыслящих людей, "... весь запас собранных человеческих знаний" на разрешении вопроса о "голодных и раздетых людях" (там же, т. 3, с. 105). В "теории реализма" первостепенное значение отводилось распространению научных знаний, которые способствуют росту промышленности и улучшению земледелия, увеличивают число "мыслящих реалистов".
В этике П. проповедовал утилитаризм и разумный эгоизм, он близко подошёл к пониманию классовой обусловленности морали ("Мыслящий пролетариат" и др.). Личная польза "новых людей" ("мыслящих реалистов, с любовью относящихся к труду") совпадает с общей пользой, их эгоизм вмещает в себя самую широкую любовь к человечеству, у них нет различия "... между долгом и свободным влечением..." (там же, т. 4, с. 18), все их усилия направлены к тому, чтобы уменьшить массу человеческих страданий и увеличить массу человеческих наслаждений.
П. уделял много внимания педагогическим вопросам ("Наша университетская наука", "Педагогические софизмы", "Школа и жизнь" и др.). Критикуя существующую систему образования, он выступал за воспитание в процессе обучения, за всесословную школу и широкое общее образование, основанное на математике и естественных науках, за обучение ручному труду и физическим упражнениям.
Эстетические взгляды П., сформулированные в статье "Разрушение эстетики" (1865) и наиболее последовательно выраженные в статье "Пушкин и Белинский" (1865), были обусловлены принципом "экономии умственных сил" и носили характер "строжайшего утилитаризма". П. отрицал общественное значение живописи, скульптуры, музыки, лирики. Он считал, что при наличии голодных классов "... обществу рано, нелепо, отвратительно, неприлично и вредно заботиться об удовлетворении других потребностей второстепенной важности, развившихся у крошечного меньшинства сытых и разжиревших людей" (Соч., т. 3, 1956, с. 451). Стремление обратить внимание молодёжи на литературу, трактующую проблемы современности, руководило П. при его ошибочной попытке "ниспровергнуть" Пушкина. Вместе с тем литературно-критическая практика П. содержала замечательные истолкования соч. Г. Гейне, романа Н. Г. Чернышевского "Что делать?", произведений И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, В. А. Слепцова, Н. Г. Помяловского и др.

Соч.: Полн. собр. соч., 5 изд., т. 1—6, доп. вып., СПБ, 1909—13; Соч., т. 1—4, М., 1955—56; Избр. произв., Л., 1968.

Лит.: Ленин В. И., О литературе и искусстве, М., 1957 (см. указ.); Соловьев Е. А., Д. И. Писарев, [4 изд.], Берлин — П.— М., 1922; Козьмин Б. П., Писарев и социализм, в его кн.: Литература и история, М., 1969; Кирпотин В. Я., Радикальный разночинец Д. И. Писарев, М., 1934; Плоткин Л., Д. И. Писарев и литературно-общественное движение 60-х гг., Л.— М., 1945; Кузнецов Ф. Ф., Журнал "Русское слово", М., 1965; Маслин А. Н., Д. И. Писарев в борьбе за материализм и социальный прогресс, М., 1968; Цыбенко В. А., Мировоззрение Д. И. Писарева, М., 1969; Демидова Н. В., Писарев, М., 1969; История русской литературы XIX в. Библиографич. указатель, М.— Л., 1962, с. 539—44.

1-­й Том.
Первые литературные опыты. Несоразмерные претензии. Народные книжки. Идеализм Платона. Физиологические эскизы Молешота. Процесс жизни (по Фохту). Схоластика XIX века. Стоячая вода. Писемский, Тургенев и Гончаров. Женские типы в романах Писемского, Тургенева и Гончарова. Библиографические заметки. Меттерних.

2­-й Том.
Аполлоний Тианский. Московские мыслители. Русский Дон ­Кихот. Вольные русские перевод­чики. Генртх Гейне. Пчелы. Физиологические картины. Базаров. Очерки из истории печати во Франции. Зарождение культуры.

3-­й Том.
Нашa университетская наука. Исторические эскизы. Цветы невинного юмора. Мотивы русской драмы. Прогресс в мире животных и растений. Историческое развитие европейской мысли.

4­-й Том.
Реалисты. Кукольная трагедия. Промахи незрелой мысли. Роман кисейной д­евушки. Серди­тое бессилие. Прогулка по садам российской словесности. Перелом в умственной жизни средневековой Европы. Мысли Вирхова о воспита­нии женщин. Педагогические софизмы. Разрушение эстетики. Школа и жизнь.

5­-й Том.
Пушкин и Белинский. Подвиги европей­ских авторитетов. Посмотрим! Подрастающая гуманность. Исторический план Огюста Конта. Погиб­шие и погибающие. Популяризаторы отрицательных доктрин. Взгляды английских мыслителей на умственные потребности современного общества. Льюис и Гексли.

6-­й Том.
Очерки из истории европейских народов. Образованная толпа. Борьба за жизнь. Романы Андре Лео. Старое барство. Французский крестья­нин 1789 г.

Дополнительный выпуск.
Бедная русская мысль. Мыслящий пролетариат. Наши усыпители. Статья о Шедо-­Ферроти. Литературный процесс по 2­ой части «Сочинений Д.И.Писарева».— Ф. Ѳ. Павлен­ков.